Александр Георгиевич Траугот
(19 июня 1931 год)
родился в Ленинграде
родился в Ленинграде
Александр Георгиевич Траугот — выдающийся петербургский художник, признанный классик книжной иллюстрации. Предки и родственники Александра Георгиевича — петербургские немцы — обустраивали и украшали город, наблюдали за звёздами, торговали, лечили…
Он высок и сухощав, упрямый профиль. Лицо — будто вылеплено скульптором, но в то же время он невероятно тёплый и душевный человек.
Дом Александра Траугота в Санкт-Петербурге — культовое место (кто только здесь не бывал!) и одно из самых недоступных для просто любопытствующих.
Кажется, время здесь остановилось ещё век назад. Он верит, что ручная муха, которая у него живёт, умеет читать книги, и считает своим лучшим другом кота Бенедикта...
Он высок и сухощав, упрямый профиль. Лицо — будто вылеплено скульптором, но в то же время он невероятно тёплый и душевный человек.
Дом Александра Траугота в Санкт-Петербурге — культовое место (кто только здесь не бывал!) и одно из самых недоступных для просто любопытствующих.
Кажется, время здесь остановилось ещё век назад. Он верит, что ручная муха, которая у него живёт, умеет читать книги, и считает своим лучшим другом кота Бенедикта...
* Щелкайте по картинкам для увеличения
Во время войны десятилетний Александр остался с родителями
в Ленинграде. Как все дети блокады, Александр пережил всё.
Слышал над головой звенящий свист бомб, жил в доме, качающемся,
как лодка, от их разрыва, без электричества, тепла и воды, ел кашу из клея для обоев, видел замерзшие трупы, хоронил. Видел предательства, рвачей, «хищников военного времени». Но считает, что «благородного проявления человеческих душ видел больше».
В феврале 1942 года умерли ослабевшие от голода дедушка и бабушка. Многонаселённая квартира окончательно опустела. К весне в ней осталось двое — десятилетний Александр и его мать Вера Павловна.
в Ленинграде. Как все дети блокады, Александр пережил всё.
Слышал над головой звенящий свист бомб, жил в доме, качающемся,
как лодка, от их разрыва, без электричества, тепла и воды, ел кашу из клея для обоев, видел замерзшие трупы, хоронил. Видел предательства, рвачей, «хищников военного времени». Но считает, что «благородного проявления человеческих душ видел больше».
В феврале 1942 года умерли ослабевшие от голода дедушка и бабушка. Многонаселённая квартира окончательно опустела. К весне в ней осталось двое — десятилетний Александр и его мать Вера Павловна.
Александр Траугот о блокаде Ленинграда
Интервью 2020 года
Александр Траугот рисовал все годы блокады. Его рисунки, совсем не детские, – свидетельство жизни осажденного города. Рисовал он то, что видел на улицах, что происходило в квартире. Есть рисунок, где немецкие самолеты бомбят санитарный поезд с красным крестом. Есть пейзажи города с одинокими прохожими, везущими на саночках умерших. Вот дедушка: он пилит на растопку старинное кресло, тихо молится на коленях в углу длиннобородый сосед-старообрядец. Вот портрет соседа, прозванного любящей женой «аленьким цветочком».
Изможденное, темное от грязи, копоти и голода мужское лицо в профиль, печальное, похудевшее лицо матери.
Уличные сцены он рисовал «по памяти» пером или кистью с чёрной тушью. Несколькими ломкими линиями, несколькими черными, тревожно плывущими пятнами мальчик запечатлевал голод, гибель, разрушения, смерть. Часть этих необыкновенно выразительных, трагических рисунков десятилетнего мальчика спустя годы войдет
в книгу И. Миксона «Жила-была» о судьбе девочки Тани Савичевой и её знаменитом блокадном дневнике.
Изможденное, темное от грязи, копоти и голода мужское лицо в профиль, печальное, похудевшее лицо матери.
Уличные сцены он рисовал «по памяти» пером или кистью с чёрной тушью. Несколькими ломкими линиями, несколькими черными, тревожно плывущими пятнами мальчик запечатлевал голод, гибель, разрушения, смерть. Часть этих необыкновенно выразительных, трагических рисунков десятилетнего мальчика спустя годы войдет
в книгу И. Миксона «Жила-была» о судьбе девочки Тани Савичевой и её знаменитом блокадном дневнике.
Александр Траугот. Блокада
Бумага, тушь. 1942 год
“
Испытывал ли я страх? Как один из толстовских героев, который говорил, что я никогда
не умру, потому что был близок к смерти и знаю, что это такое, так и я чувствовал, что
не пострадаю, что буду долго жить, и страха не было. Во время блокады одни проявляли благородство, другие стали зверьми. Может быть, это детский острый взгляд.
В очереди за хлебом нередко люди падали. В декабре 1941-го так упал мой отец, и у него украли карточки — он держал их в руке, потому что положить эту драгоценность в карман было нельзя. Мы остались без хлеба. Мама взяла меня за руку и повела к тёте. Тётя была военным врачом 480-й особого саперного батальона. Мы шли через весь город, отдыхая по пути в пустых трамваях. Когда мы пришли, мама сказала тёте: "Я хочу оставить вам Шурика, иначе он умрет". Так я остался жив».
не умру, потому что был близок к смерти и знаю, что это такое, так и я чувствовал, что
не пострадаю, что буду долго жить, и страха не было. Во время блокады одни проявляли благородство, другие стали зверьми. Может быть, это детский острый взгляд.
В очереди за хлебом нередко люди падали. В декабре 1941-го так упал мой отец, и у него украли карточки — он держал их в руке, потому что положить эту драгоценность в карман было нельзя. Мы остались без хлеба. Мама взяла меня за руку и повела к тёте. Тётя была военным врачом 480-й особого саперного батальона. Мы шли через весь город, отдыхая по пути в пустых трамваях. Когда мы пришли, мама сказала тёте: "Я хочу оставить вам Шурика, иначе он умрет". Так я остался жив».
В 1944 – 1950 годах Александр учился в Средней художественной школе при Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина. Его приняли туда, несмотря на большой конкурс, после того, как он предъявил свои блокадные рисунки.
С начала 1950-х годов вместе с братом Валерием работал над моделями фарфоровых статуэток, выпуская их в кооперативной артели «Прогресс» (Ленинградская область).
В последующие годы создал серию пластики малых форм на тему острохарактерных персонажей Гоголя и Салтыкова-Щедрина по заказу Музея города.
В живописи и станковой графике создал обширные сюжетные, портретные и пейзажные циклы.
С 1956 года начинает работать в книжной иллюстрации.
Александр и Валерий Траугот
На Императорском фарфоровом заводе. 2006 год
Щелкните для увеличения
“
Работа в росписи — родственна книжной иллюстрации. Хотя приходится решать дополнительную формальную задачу — организовывать рисунок так, чтобы он вписывался в округлую скульптурную форму керамической чашки, тарелки, блюда и вазы. Синтез искусств в этих произведениях открыл перед художниками новые возможности. Рисунки, идущие по объёмной форме, бесконечной и единой, как лента Мебиуса, в своём вращающемся пространстве становятся почти временным видом искусства, как театр и музыка.
1
1960
Член Союза Художников России. Сотрудничество с Ленинградским фарфоровым заводом им. М.В. Ломоносова
2
1999
Заслуженный художник Российской Федерации
3
2011
Ежегодные «Трауготовские чтения» — научные конференции и выставки, посвящённые проблемам искусства книги и книжной иллюстрации
4
2014
Александр Георгиевич Траугот — лауреат премии Президента РФ
в области литературы и искусства
в области литературы и искусства
Самый лучший, пристальный и заинтересованный читатель, это... художник!
Он знает про каждого героя произведения, которое иллюстрирует, абсолютно всё, даже характер персонажа,
лишь мельком упомянутого в книге; знает, какие у него привычки, сколько пуговиц на его куртке...
По очертаниям крыльев скажет, какая это птица. А посмотрев, к примеру, на расписную вазу, определит,
в каком веке она украшала один из покоев дворца и в какой стране.
Таков этот замечательный художник — Александр Георгиевич Траугот.
Александр Траугот
Щелкните для увеличения
Выступление на церемонии вручения премии Президента РФ в области литературы
и искусства "За вклад в развитие отечественного искусства иллюстрации детской
и юношеской книги"
А. Г. Траугот о творчестве и выставке в Пушкинском Доме
(Фрагмент интервью)
Сегодня художник продолжает работу над интереснейшей серией для детей о великих композиторах, начатой вместе с братом. Для московского издательства «Малыш» в 1989 году они нарисовали книгу Геннадия Цыферова «Тайна запечного сверчка» о детстве В.-А. Моцарта, словно пронизанную моцартовским звучанием. Потом иллюстрировали повести Аркадия Мара об И.-С. Бахе и Э. Григе.
В «Московских учебниках», известных своими детскими изданиями с работами лучших художников, вышли книги о Дж. Россини и Н. Паганини ленинградской писательницы Елены Матвеевой.
Это красивые книги, вдохновленные музыкой композиторов.
В 2019 году, к юбилею сказки П. П. Ершова "Конек-горбунок", была сделано новое издание
с иллюстрациями А. Траугота. Недавно изданы "Петербургские сказки" Бориса Сергуненкова
с новыми иллюстрациями Александра Георгиевича. Автору они очень понравились…
В «Московских учебниках», известных своими детскими изданиями с работами лучших художников, вышли книги о Дж. Россини и Н. Паганини ленинградской писательницы Елены Матвеевой.
Это красивые книги, вдохновленные музыкой композиторов.
В 2019 году, к юбилею сказки П. П. Ершова "Конек-горбунок", была сделано новое издание
с иллюстрациями А. Траугота. Недавно изданы "Петербургские сказки" Бориса Сергуненкова
с новыми иллюстрациями Александра Георгиевича. Автору они очень понравились…
Александр Траугот
Щелкните для увеличения
“
Я недавно был в детской библиотеке. Там были какие-то особенные дети. Или все дети сейчас особенные, не знаю... Они поразили меня своими вопросами. Я рассказал что-то о художественном и ремесленном.
И мальчик не старше семи лет спросил меня: «А как вы отличаете художественное от ремесленного?»
Я потом всем рассказывал об этом мальчике. Ведь это надо быть доктором философии, чтобы ответить на такой вопрос! Я ответил тогда, что ремесленник всегда знает, что у него получится, а художник пускается
в путь, никогда не зная заранее, куда придёт...
И мальчик не старше семи лет спросил меня: «А как вы отличаете художественное от ремесленного?»
Я потом всем рассказывал об этом мальчике. Ведь это надо быть доктором философии, чтобы ответить на такой вопрос! Я ответил тогда, что ремесленник всегда знает, что у него получится, а художник пускается
в путь, никогда не зная заранее, куда придёт...
Сейчас Александр Траугот работает в своей мастерской, похожей то ли на зал в средневековом замке, то ли на театральные кулисы. В этом мире живут картины Трауготов, фарфоровые вазы, тарелочки и кружечки, резные столики, старинные иконы, фантастические корабли, сплетенные
из тончайшей проволоки, и удивительные цветы. Наверх ведут шаткие лестницы, по перилам одной из которых вьются металлические узоры.
А в глубине квартиры под низким, обложенным кирпичом сводом, напоминающим вход в маленький сад из «Алисы в стране чудес», маленькая комнатка, в которой можно выпить чаю из расписных фарфоровых кружек. Вокруг, от пола до потолка, висят, как будто в воздухе, и рассказывают свои истории уникальные расписные тарелки и кружки. На столе — непременные свечи в высоких подсвечниках и хрустальные рюмки.
Сверкают из темноты глаза кота Бенедикта. Пудель Артист смотрится в зеркало.
В сказочной пещере наступает вечер…
из тончайшей проволоки, и удивительные цветы. Наверх ведут шаткие лестницы, по перилам одной из которых вьются металлические узоры.
А в глубине квартиры под низким, обложенным кирпичом сводом, напоминающим вход в маленький сад из «Алисы в стране чудес», маленькая комнатка, в которой можно выпить чаю из расписных фарфоровых кружек. Вокруг, от пола до потолка, висят, как будто в воздухе, и рассказывают свои истории уникальные расписные тарелки и кружки. На столе — непременные свечи в высоких подсвечниках и хрустальные рюмки.
Сверкают из темноты глаза кота Бенедикта. Пудель Артист смотрится в зеркало.
В сказочной пещере наступает вечер…
Александр Траугот
Щелкните для увеличения
